Фото: Эдуард Кускарбеков Азат Бадранов: На СВО являюсь проводником политики Радия Хабирова

На фронте многое становится проще, чётче и честнее, а человеческий характер проявляется с новой стороны. Об этом в интервью информагентству «Башинформ» рассказал первый вице-премьер правительства Башкирии Азат Бадранов, который сейчас с военнослужащими из республики выполняет боевые задачи в зоне специальной военной операции. По его словам, на фронте он почувствовал себя по-настоящему полезным, а в чём-то даже счастливым человеком. Но что для Азата Бадранова самое страшное на войне, плачут ли мужчины на передовой, что больше всего его впечатлило и о чём он никогда не забудет, в материале информагентства «Башинформ».

Надо отметить, что встреча с Азатом Бадрановым состоялась в нескольких километрах от линии фронта. Когда он прибыл в полк, в котором служат около 700 военнослужащих из Башкирии, командир тут же передал по рации: «„13-й“ (позывной Азата Бадранова — прим.ред.) на месте, подходите к штабу, не группироваться, соблюдать дистанцию». Понятно, что большая часть воинов в это время находилась на боевом выходе, поэтому к Азату Бадранову подошла лишь часть из них. «Здравствуйте, Азат Шамилевич», «Приветствуем, товарищ лейтенант», слышалось со всех сторон. И тут же посыпались многочисленные вопросы, ведь Азат Бадранов является официальным представителем региона в зоне СВО и его задача докладывать в министерство обороны РФ о тех проблемах, какие испытывают военнослужащие из Башкирии.

Фото: Эдуард Кускарбеков

«Башинформ»: — Азат Шамилевич, вы находитесь на территории специальной военной операции восьмой месяц, приняв добровольное решение покинуть кабинет чиновника и встать в строй вместе с военнослужащими из Башкирии, чтобы оказывать им поддержку. Что поменялось в вашем сознании за это время?

Азат Бадранов: — Почувствовал себя тут полезным, обрёл душевную гармонию. Приехал, приступил к изучению поступающих от бойцов вопросов, вникал, а затем начал решать их. Здесь всё очень предметно: чёрное — это чёрное, белое — это белое, отношения друг с другом прозрачные. Да, поначалу было страшно, не буду этого скрывать. С самых первых дней служба на линии фронта стала историей преодоления страха, поскольку приходилось сталкиваться с неизвестностью. Но это мой путь, и его, считаю, преодолел. Сейчас всё стало гораздо понятнее. Погрузился в повестку, понимаю, где опасно, а где можно выдохнуть, не на каждом участке фронта надеваю бронежилет, не всегда беру с собой личное оружие, знаю, что в тот или иной населённый пункт лучше выехать с раннего утра, а где-то лучше перемещаться ночью. Многое воспринимаю спокойно. Просто есть задачи, которые ставит передо мной командование. Их надо выполнять — скрупулёзно, внимательно, вдумчиво. Порой появляются фейковые новости, о том, что я погиб, или нахожусь в Москве, то меня в ресторанах в Уфе видели. Часто приходилось слышать, что я передвигаюсь в окружении вооружённой охраны и прочую фантазию. Сначала не знал, как реагировать на ложь. Потом понял, что всё это ерунда. Хуже, если бойцы обвинят меня в бездействии, скажут: «Он был здесь, а проблемы не решил». Такую критику приму. А всё остальное считаю мелким и недостойным внимания. Важнее, когда вижу глаза воинов после того, как удалось помочь им и слышу их слова, которые дорогого стоят. Значит, мой выбор был правильным.

Фото: Эдуард Кускарбеков

«Б»: — С какими вопросами к вам обращаются военнослужащие из Башкирии, что их волнует?

АБ: — Вопросы совершенно разные — от социально-бытовых и, заканчивая служебными. Студентов переводили на бюджет, на лечение отправляли, заборы ставили, дрова, сено привозили. Здесь необходимо понимать, что я не сам по себе решаю эти проблемы. Я лишь часть большого механизма, большой системы, которую выстроил Радий Фаритович. Можно сказать, что на СВО я проводник политики Хабирова. Большая нагрузка на коллег из республики, и они работают как положено. Бывали пробуксовки по федеральным выплатам, особенно на начальном этапе СВО. Но вопросы решаются, даже если они вне компетенции региона. Наш Глава, Радий Фаритович, обратился к министру обороны Сергею Кужугетовичу Шойгу, предоставил поимённый список с указанием проблем. Повторюсь, все вопросы решаются. Также возникают ситуации, связанные с присутствием бойца в том или ином учреждении при оформлении документов. Бывают вопросы по ранениям, наградам. Людей много, различных ситуаций ещё больше, особенно на переднем крае. Кто-то из офицеров рапорт вовремя не подал или ещё что-то упустил в боевой обстановке, и мы подключаемся, работаем. Кстати, от мобилизованных поступают просьбы служить в батальонах имени Шаймуратова или Доставалова. Тоже решаемо, препятствий нет, главное, чтобы в подразделениях были вакантные должности.

«Б»: — Какой он — боец из Башкирии?

АБ: — Когда общаешься с ребятами, становится неважным, какой в прошлом у них был социальный статус, образование. В зоне СВО в одном окопе находятся офицеры полиции и вчерашние жулики. Важным становится кто ты есть на самом деле. Есть масса историй, когда люди, откровенно говоря, начинают рисоваться, но война всех воспитывает. Физически слабые мужчины не подвергаются нападкам и насмешкам, их оценивают по делам, по человеческим качествам. Воины из Башкирии — герои. Они обычные, скромные ребята. Например, старшина «Змей». На нём держится рота. «Змею» предлагали офицерскую должность, отказывается. Считает, что он на своём месте. И действительно, у него в роте полный порядок, царит дисциплина. Его роту часто отправляют в бой, и ребята идут за ним. При этом до СВО «Змей» трудился простым водителем. Совершенно обычный человек, простой работяга, а на войне он раскрылся, у него проявились лидерские, управленческие качества. И большинство ребят здесь такие. Они не будут рассказывать, как они служат и какие подвиги совершают, да и не нужно им это. И соцсети они не умеют вести. Но на фронте открываются их истинные качества. В тылу есть люди, которые до сих пор не понимают, что наши воины находятся на передовой, где стреляют, взрываются снаряды, идёт война — за правду, за победу, за страну. И наши мужчины идут в атаку, думая о своих семьях, о Родине. Они искренние и бескорыстные. Знают, что если они не остановят зло, с которым борется страна в специальной военной операции, то оно придёт в наши города, сёла, подойдёт к порогу нашего дома, а это страшно. Безусловно, эта война не такая, какие случались раньше. Есть в ней элементы гражданской войны. У нас замполит бригады родом из Винницкой области. Там остались его родители, двоюродные братья. Родная сестра его прокляла. Но он служит. Говорит, что ТАМ всех зомбировали. Не сложно представить, насколько ему тяжело. Идёт прокси-война. Здесь каждый знает, что конфликт не с Украиной, а со странами НАТО на её территории. Представьте себе: более 50 стран снабжают эту страну оружием, разведданными, людьми. Много тех, кто воюет, якобы, как наёмники. Я в это не верю. Они — регулярная армия той или иной западной страны. На передовой звучит польская, французская, английская речь. Есть масса подтверждений в виде шевронов, жетонов.

Фото: Эдуард Кускарбеков

«Б»: — Как строится взаимодействие с воинами из других регионов?

АБ: — Главное в условиях боевых действий — взаимовыручка. Мы помогаем нашим соседним батальонам, кому не всегда вовремя доходит помощь.  Наши бойцы со многими делятся тем, в чём они нуждаются. Например, воин купил форму в военторге, а тут ещё и гумпомощь из Башкирии пришла. Почему бы и не поделиться вторым комплектом одежды с товарищами. То есть взаимодействие живое, основанное на простых человеческих отношениях. Без этого нельзя. Бывает так, что держишь оборону с бойцами из других регионов. Как я уже говорил, мы все становимся тут братьями. А брат брату всегда поможет. Тем более в полку, где мы сейчас с вами беседуем, бок о бок служат башкиры, пензенцы и ульяновцы. Без этого тут невозможно.

«Б»: — На СВО башкирские воины служат больше года, мобилизованные — почти год. В их среде сформировались какие-то традиции, свойственные только нашим землякам?

АБ: — Есть общая фронтовая культура общения. Например, здесь мы никогда не прощаемся. Это первое на что я обратил внимание. Говорим «прощаться не будем», «не прощаемся» и «до встречи». Даже едва знакомые люди обращаются друг другу «брат» или «братское сердце». Как-то мы ночью ехали, по времени не успевали на место прибытия и были вынуждены остановиться в соседнем подразделении. Солдаты без вопросов пригласили переночевать, угостили ужином, дали отдохнуть. Это и есть братство. Что касается башкирских воинов, на фронте сложился бренд «Башкирия». Нашу республику уже все знают, наслышаны о наших именных батальонах, на блокпостах узнают регион, когда предъявляешь документы. Многие в курсе, что Башкирия постоянно доставляет гуманитарный груз. Воины восхищаются такой мощной поддержкой. Мужчины всех национальностей называют себя башкирами. Один товарищ — чеченец — доставлял в наши батальоны гуманитарку, колёсную технику. Недавно его встретил, он решил подписать контракт и служить в батальоне имени Шаймуратова. Сказал, что звание «шаймуратовца» поднимет на родине его авторитет в разы. По его словам, ему нравится атмосфера в батальоне, настроение ребят. Сейчас он оформляется и в скором времени приступит к службе.

«Б»: — Азат Шамилевич, плачут ли эти сильные мужчины?

АБ: — Да. Когда гибнут боевые товарищи. Ещё утром они вместе завтракали, а вечером… Тут такие слёзы никто не скрывает, они и не контролируются.

«Б»: — Менялись ли люди на ваших глазах?

АБ: — Кто-то перестал напрочь употреблять алкоголь. Молодые парни быстро возмужали. У многих происходит переоценка ценностей. Значимыми становятся простые истины — семья, дети, родители, родной дом. На переднем крае они приобретают чёткие контуры.

«Б»: — Уже есть то, чем вы впечатлились и о чём будете помнить всю свою жизнь?

АБ: — Люди. Прежде всего они. Буду помнить тех, кто стал моими товарищами и которые погибли. Как уже сказал, очень тяжело терять ребят. Я постоянно среди людей, но через полгода службы, когда остаёшься один, непроизвольно начинают подступать слёзы. Со многими бойцами я успел подружится, делил с ними быт, кому-то помогал с делами по дому, кто-то подходил благодарил, а через день его не стало. Недавно вручали «шаймуратовцам» медали имени Шаймуратова. Среди награждённых был и один фельдшер роты. Парень боевой. Под пулями вытаскивал раненных бойцов, эвакуировал их. На следующий день после вручения медали, он погиб, не вернулся с задания. Каждый военнослужащий помнит, как Бог уберёг от разлёта осколков, пули, прилёта мин, как снаряды врага целый день «обкладывали» позиции, но не попали. Но «шаймуратовцы», «доставаловцы», мобилизованные продолжают вести бой, они не стоят в резерве, а находятся на линии огня.

Фото: Эдуард Кускарбеков

«Б»: — На каком счету у командования башкирские воины?

АБ: — У наших воинов высокая мотивация. Командиры это часто отмечают. Скажу по «шаймуратовцам», они считаются одними из лучших. В батальоне высокая дисциплина, в нём и потерь меньше, и боевая эффективность выше. По мобилизованным. Отряд спецназа из Уфы «Толпар», специализируются на работе с беспилотниками. У бойцов есть лаборатория, мастерская, 3D-принтеры, они собирают БПЛА, обучают других воинов. В федеральной новостной повестке о них говорят и это очень приятно, горжусь этими бойцами. Враги тоже о них знают и стараются избегать встречи с ними.

Фото: Эдуард Кускарбеков

«Б»: — Не жалеете о своём выборе служить в зоне СВО?

АБ: — Нет. Порыв приехать сюда был эмоциональным, на него повлияли несколько историй. Здесь служит танкистом мой братишка, которого в последний раз видел лет двадцать назад, когда ему было лет пять. На одном из направлений идут горячие танковые бои, он в них участвует. В зону СВО поехали мои земляки — жители Архангельского, Кармаскалинского районов. Когда провожал их, было тяжело от мысли, что они уходят в бой, а я остаюсь в республике. Когда началась частичная мобилизация, патриотизм потребовал не слов, а действий. И пришло понимание, что хочу разделить участь мобилизованных и добровольцев. У них у всех своя мотивация, известная только им. Мне казалось, что моё место рядом с ними, и я очень рад, что всё получилось. И рад, что со мной рядом мои друзья. Ильмир приехал в зону СВО из Москвы. В столице он учился, работал на госслужбе. Когда началась мобилизация, сразу сказал, что пойдёт со мной. Хотя у него и бронь есть, и трое детей. Другой мой товарищ Салават — из гимназии-интерната имени Рами Гарипова. Мы, будучи детьми жили в одной комнате. Потом он получил военное образование, наши жизненные пути разошлись, но вновь встретились. Он тоже сказал: «Азат, пойду с тобой». Как-то на боевом слаживании говорю ему: «Более 20 лет назад жили в одной комнате, не будь этого, то может не пришлось бы тебе ехать на фронт». А он мне: «С кем бы ты тогда сюда шёл?». Салават служит командиром взвода связи, он рискует жизнью каждый день, вместе со своим взводом обеспечивает подразделения батальона связью. Чтоб вы понимали какая это работа, представьте, что идет бой, идут обстрелы и связисты ползут по полю боя со своим оборудованием и проводами. И поэтому сейчас прихожу к мысли, что это я с Салаватом поехал, а не он со мной.  Такие тёплые братские чувства свойственны многим ребятам. Раньше мне казалось, что такие истории уникальны. А здесь они у каждого второго. Есть предприниматель из Пензы. У него сеть автосервисов. Его семья обеспечена. Однако он выбрал службу в СВО. Пластический хирург из Питера, здесь он — фельдшер. Мотивация у многих отнюдь не денежная. Ребята рискуют жизнью, не без этого и это тоже нормально, но деньги по большому счёту не значат ничего. Конечно же финансовая сторона присутствует, но преобладает всё же патриотизм. Те, кто желает служить в батальонах, проходят боевое слаживание. Есть тут свой полигон. Новобранец, если он специалист, проходит спецподготовку, например, механик-водитель. Отдельно обучают гранатомётчиков, миномётчиков. Набирают всех, важны мотив, причины. Но обычно никому не отказывают. Есть и «запасники». Боевой опыт дело наживное. Его отсутствие не большой минус, и он преодолевается.

Фото: Эдуард Кускарбеков

«Б»: — Азат Шамилевич, вы уже сделали для себя самый главный вывод?

АБ: — Во-первых, самое ценное это самое простое, что есть практически у каждого. Жизнь, семья, близкие. На фронте обесценивается всё — дома, автомобили, техника, дорогая одежда, другие блага мирной жизни. Здесь они не стоят ничего. За них тут никто не переживает. Самое ценное здесь — жизнь, люди. Во-вторых, на СВО формируется чувство братства. Все делятся друг с другом последним. Всё как в студенческом общежитии. Ребята говорят, что во время отпуска не могут спокойно есть, гулять и отдыхать, когда их боевые товарищи в это время продолжают вести бой. Мне приходилось ночевать с воинами в блиндажах, окопах, на заброшенных фермах, разрушенных зданиях, на боевых позициях. Не бравирую, но и на дежурстве стоял с ними, и из одного котелка с ними ел. Так что я понял, что значит «брат». Ну и, если ты не сломался, то стал только крепче. И в третьих, тут вопрос кармы моментально работает. Знаю случай, когда бойцы из соседних подразделений говорили, что вот бы получить лёгкое ранение, в итоге выплаты, отпуск, полгода отдыха. Только договорили, зашли в блиндаж и прилёт. Если в мирной жизни карма растянута, то на фронте она мгновенна.

Фото: Эдуард Кускарбеков

Напомним, первый вице-премьер правительства Башкирии Азат Бадранов принял решение добровольно отправиться на фронт осенью прошлого года. В зоне специальной военной операции он начал службу в ноябре 2022 года в составе батальона имени Героя России Минигали Шаймуратова, а последние два месяца служит офицером политотдела 3 армейского корпуса, а также выполняет работу по оказанию помощи военнослужащим республики и координации доставки гуманитарных грузов нашим бойцам.

Автор: Эдуард Кускарбеков / Источник